КОРОНАВИРУС В КАЗАХСТАНЕПолгода жители села не видели своих лошадей и овец. И не могут доказать, что скот у них был. Люди просто отогнали его в общий табун. И оказались втянуты в странную запутанную историю, апогеем которой стала смерть пастуха. Здоровый и сильный мужчина покончил с собой. Родные утверждают, что его запугали и просили обмануть следствие. Маленькое село замерло от ужаса и вопросов, на которые никто не дает ответов. Ольга Витукевич продолжит.
«А что, для них закон не писан, для них что человеческая жизнь — это игрушка? За эти слова меня пусть завтра тоже убьют, я не боюсь смерти». Рымтай — вдова. Уже целых две недели. Слезы выплакала. Поминки справила. Теперь хочет ответов. Ее муж отработал в частном хозяйстве 18 лет. Пас общий скот: предпринимателей и сельских жителей. А потом от него работодатели потребовали, со слов родных, перешагнуть через совесть. Обмануть своих же односельчан. И сказать, что никогда не видел их лошадей в общем табуне. 6 семей могли остаться без средств к существованию. 53-летний Киикбай против своей воли оказался главным свидетелем. Рымтай Абукызы — жена покойного: «За день до смерти во время обеда к нему приехал управляющий и предложил такую сделку. Сказать, что он никаких лошадей в стадо не добавлял и их никогда не видел. За это он даст ему 12 лошадей. Он мне потом все повторял: ну, как я это им скажу, я ведь каждый день этих людей вижу. Я не могу их обмануть». Когда пастуха вытащили из петли, было слишком поздно. Не захотел брать на себя чужую вину — так говорят не только родные. Все село. Шайке Зинурова — мать покойного: «Полицейских приходило много, все бумаги заполняли. Потом сноху допрашивали. Около 4 часов были, и только после этого забрали тело моего сына в морг». По словам матери Киикбая, в собственности хозяйства, в котором работал ее сын, было 700 голов лошадей и овец. Сельчане тоже отдавали пасти свою скотину. Табун был один.
Свободных земель для пастбищ в округе давно не осталось. Бумаг никаких не оформляли. Все свои — верили на слово. Как разразился скандал, руководитель хозяйства перестал идти на контакт вообще. Отгородился от своих односельчан в прямом смысле — шлагбаумом. И подтвердить сам факт существования, как минимум, 40 голов лошадей может только бывший управляющий. Последний свидетель этой сделки.
Ерик Курманбаев — бывший управляющий: «Мы тогда частный скот прибавили к своему стаду. После этого хозяева в месяц нам приносили по 1,5 тысячи тенге. Всего 52 тысячи получилось. Это то, что мы получили за то, что пасли скот в общем стаде. Год, кажется, договор был, а потом уже без него». Макежан Асанова — жительница села: «У всех у нас есть лошади. Мы их отгоняли в общее стадо. У меня лично 5 лошадей — 3 кобылы. Это, получается, у них должно быть сейчас 3 жеребенка. То есть, 8 голов есть — и их нет. Мы не можем проверить наш скот, нас туда близко не подпускают». Что творится в маленьком селе, могли бы прокомментировать в Акмолинском ДВД. Но времени у полицейских не нашлось. Два вопроса, в итоге, так и повисли в воздухе. Считают ли официально смерть пастуха доведением до самоубийства? И есть ли в стаде крестьянского хозяйства сельский частный скот? Чего проще — проверить на месте. Пока местные не могут понять, делал ли это кто-нибудь за прошедшие полгода или нет. Впереди суд. И людям придется через все это пройти. У них нет другого выхода.
